22 сентября 1945 г. госдепартамент опубликовал заявление, в котором был изложен политический курс США в отношении Японии. Через весь [368] документ, названный «Основные принципы политики США в Японии в начальный период оккупации», красной нитью проходила идея о преобладающих интересах США в этой стране. В нем говорилось, что конечными целями Соединенных Штатов являются:

«а) гарантирование того, чтобы Япония не стала вновь угрозой для Соединенных Штатов или для мира и безопасности во всем мире;

б) содействие конечному установлению миролюбивого и ответственного правительства, которое будет уважать права других государств и поддерживать цели Соединенных Штатов, как они отражены в идеалах и принципах Устава Объединенных Наций...» {947}

По договоренности между союзниками оккупационные войска подчинялись верховному командующему, назначенному Соединенными Штатами. Однако в заявлении прямо указывалось, что хотя США и будут стремиться к проведению в Японии политики, удовлетворяющей все союзные державы, но «в случае возникновения расхождений между ними политика Соединенных Штатов будет господствующей».

Интересами США был продиктован и раздел о взаимоотношениях между оккупационными и японскими властями, в соответствии с которым занявший пост верховного командующего генерал Макартур должен был «осуществлять свою власть через японский правительственный аппарат и институты, включая императора, в тех пределах, в каких это будет удовлетворительно способствовать достижению целей Соединенных Штатов» {948}.

Таким образом, этот документ хотя и был составлен на основе Потсдамской декларации, но содержал и такие положения, которые шли вразрез с нею. Политика США была нацелена на то, чтобы, убрав наиболее одиозные фигуры в правящей верхушке Японии, подчинить своему контролю японские монополии и направить политическое, экономическое и социальное развитие страны в выгодное для себя русло.

Обеспечение господствующего положения США связывали с тем, что проводить оккупацию Японии, по крайней мере в начальный период, предстояло исключительно американским войскам {949}. Макартур, формально считавшийся верховным командующим оккупационными войсками союзников, на практике выполнял указания лишь американского правительства и военного командования.

Высадка американских войск и последующее их продвижение к пунктам назначения проходили в основном согласно плану «Блэклист» и практически без сопротивления японских вооруженных сил или населения. Сначала темпы оккупации были невысокими. Используя «передышку», правящая верхушка Японии сделала все, чтобы сохранить позиции монополистического капитала. 14 августа, в день капитуляции, японское правительство приняло решение «О чрезвычайных мерах в области военных материалов, находящихся в руках армии и других организаций», по которому все списки и документы, касавшиеся военных материалов, подлежали уничтожению, а огромные материальные ценности стоимостью около 100 млрд. иен по тогдашним государственным ценам были распределены среди военно-промышленных и других монополистических объединений. Когда основная их часть была роздана, правительство 28 августа издало указ о запрещении дальнейшего распределения военных материалов и об их изъятии. Парламенту было доложено, что только около 30 процентов их было изъято, однако действительную картину восстановить невозможно в связи с уничтожением всех документов {950}. Правительство выплатило [369] военно-промышленным компаниям свыше 10 млрд. иен в виде компенсации .за военные заказы, независимо от того, были они выполнены или нет.

Усилия японской пропагандистской машины направлялись на то, чтобы «создать представление у известной части народа, что Япония не разбита», а «сложила оружие по воле императора». «Оборонная стратегия» правящей верхушки заключалась в том, чтобы до прихода оккупационных властей отстранить от власти военных лидеров, позиции которых были дискредитированы в глазах народа, представить их единственно ответственными за войну и принести «и жертву победителям».

Утрату военной опоры правящая верхушка решила возместить путем максимального укрепления своей второй опоры — высшей бюрократии, государственного аппарата.

В день оккупации на улицах Токио и других городов появились плакаты, утверждавшие, что капитуляция — всего лишь неприятный период в истории страны, за которым последует подготовка к будущим победам. Никогда еще великая Япония не терпела поражений, — было написано на одном из таких плакатов. — Нынешние трудности — только ступенька к будущему. Сплотившись вокруг императорского трона, продолжим борьбу...» {951}

В октябре 1945 г. американское командование установило полный контроль лад важнейшими стратегическими пунктами Японии. Вся территория страны была поделена на оккупационные зоны. В зону 6-й армии входили острова Кюсю, Сикоку и южная половина Хонсю; 8-я армия занимала северную половину Хонсю и Хоккайдо. Численность 8-й армии к этому времени составляла более 232 тыс. солдат и офицеров, почти столько же было и в 6-й армии. Эти цифры оказались значительно ниже намеченных, но отсутствие сопротивления со стороны японцев позволило еще сократить количество войск. К концу года, когда штаб 6-й армии был расформирован и управление всеми оккупационными войсками перешло к командующему 8-й армией генералу Р. Эйчельбергеру, ему подчинялось (исключая немногочисленные контингенты военно-морского флота) всего 241,5 тыс. солдат и офицеров {952}.

Одновременно создавались оккупационные органы власти. 2 октября 1945 г. директивой Макартура был учрежден штаб верховного командующего, в котором наряду с чисто военными отделами (разведывательным, оперативным и т. п.) организовывалось 10 отделов, ведавших различными областями жизни Японии: экономический и научный, дипломатический, природных ресурсов и другие. Контроль за выполнением приказов оккупационных властей на местах осуществляли аналогичные службы штабов 8-й и 6-й (до конца 1945 г.) армий. Все они работали в тесном взаимодействии с соответствующими учреждениями японского государственного аппарата.

Управление Японией носило не непосредственно военный характер, как это было в Германии, а осуществлялось косвенно, через японский правительственный аппарат. С приходом оккупационных войск государственный строй Японии претерпел минимальные изменения, у власти по-прежнему оставались те, кто развязал и вел захватническую войну. Устранены были лишь наиболее скомпрометировавшие себя политические и военные руководители. И хотя в заявлении госдепартамента от 22 сентября 1945 г. содержалась оговорка, что американская политика «заключается в том, чтобы использовать существующую форму правительства и Японии, а не поддерживать ее», фактически Макартур взял под защиту правящую верхушку страны {953}. [370] В то же время в условиях победы над силами мировой реакции, фашизма и милитаризма американское правительство было вынуждено пойти на проведение хотя бы некоторых демократических реформ.

4 октября штаб Макартура издал приказ, согласно которому все законы, ограничивавшие гражданские права, подлежали отмене, а один из наиболее одиозных органов режима — политическая полиция — распускался. 10 октября была объявлена амнистия политическим заключенным Ч 320 тыс. человек полностью освобождались от наказания, 37 тыс. были сокращены сроки наказания и 600 тыс. человек были восстановлены в правах. Тогда же министерство внутренних дел уволило несколько сот высших чиновников тайной полиции, большое число полицейских было перемещено из одних префектур в другие {954}.

11 октября Макартур направил японскому правительству директиву о проведении пяти крупных реформ: ликвидации абсолютизма, предоставлении рабочим права на организацию профсоюзов, демократизации экономики и системы просвещения, уравнении женщин в правах с мужчинами {955}. В целях борьбы с идеологией милитаризма и великояпонского шовинизма было отменено привилегированное положение религии синто. 15 декабря директивой Макартура церковь была отделена от государства, запрещалось обожествлять императора и государство. Большое внимание оккупационные власти уделяли перестройке просвещения в направлении, выгодном США. С 31 декабря до составления новых учебников отменялось преподавание в школах этики, истории Японии и географии. Милитаристам и ультранационалистам запрещалось заниматься педагогической деятельностью.

В первые месяцы оккупации США пытались ограничить японский монополистический капитал. Макартур предложил японскому правительству ликвидировать крупные монополии («дзайбацу») и запретил производить какие-либо операции с их активами. Декартелизация экономики Японии в тот период отвечала интересам крупного капитала США, стремившегося подавить бывших конкурентов. Однако, опасаясь их чрезмерного ослабления, оккупационные власти вскоре отказались от выполнения этого решения. Директивой штаба Макартура от 6 ноября временно «замораживались» активы лишь четырех крупнейших компаний — «Мицуи», «Мицубиси», «Сумимото» и «Ясуда» {956}.

Штаб Макартура разрешил и поощрял деятельность политических группировок, сформированных представителями различных слоев буржуазии и помещиков. В большинстве это были немногочисленные организации, пользовавшиеся ограниченным влиянием, и только две из них — прогрессивная и либеральная партии, выражавшие интересы крупнейших монополий, действовали в общенациональном масштабе. Политика оккупационных властей по отношению к японским политическим партиям заключалась в том, чтобы поставить у власти те из них, которые изъявляли готовность сотрудничать с США, а затем использовать «японское правительство и самого императора как удобную ширму во всех сферах жизни Японии» {957}.

В то же время Коммунистическая партия Японии (КПЯ), защищавшая интересы трудящихся, не встречала поддержки американской администрации. Однако Макартур, изображая себя поборником «широкой демократии», [371] формально не выступал против легализации КПЯ, хотя и считал, что ее «деятельность и методы более подходят не политической партии, а «пятой колонне», стремящейся распространить в Японии чуждую идеологию» {958}. Кроме того, ого позиция в данном вопросе была продиктована и необходимостью считаться с мнением Советского Союза и прогрессивной мировой общественности.

В начале октября в числе других политических заключенных были освобождены японские коммунисты, и среди них руководители К. Токуда и другие. 10 октября они опубликовали воззвание, в котором, в частности, указывалось, что компартия будет стремиться к созданию демократической республики, для чего необходимо искоренить милитаризм, сформировать подлинно народное правительство, экспроприировать пустующие земли и передать их крестьянам.

1 декабря 1945 г. начал работу IV съезд КПЯ — первый легальный съезд японских коммунистов. Делегаты, представлявшие в то время 1083 члена партии, наметили основные задачи борьбы и деятельности, утвердили устав и избрали новый состав Центрального Комитета. Генеральным секретарем стал К. Токуда — один из основателей партии, которого японская реакция продержала в тюрьмах почти 18 лет {959}.

Съезд предложил руководству социалистической партии Японии создать единый народно-демократический фронт на следующих условиях: социалисты перестанут игнорировать требования рабочих, будут соблюдать соглашения с компартией и свободу взаимной критики. Но социалистические лидеры отвергли эти предложения. В то время они фактически блокировались с буржуазно-помещичьими группировками, хотя и утверждали, что их партия «отвергает капитализм и ставит своей целью осуществление социализма» {960}. Достижению единства с коммунистами мешала и фракционная борьба в рядах социалистов {961}.

Компартия Японии выступала в авангарде трудящихся масс, требовавших принятия эффективных мер борьбы с хозяйственной разрухой, недостатком продовольствия, топлива, жилья и другими экономическими последствиями военного поражения. В то же время правящие классы использовали экономические трудности для того, чтобы еще больше нажиться на страданиях народа. Капиталисты под разными предлогами закрывали предприятия. В конце 1945 г. промышленное производство Японии составляло 28,5 процента довоенного уровня {962}. В невиданных ранее масштабах расцвел «черный рынок». В результате сокращения производства, демобилизации вооруженных сил и репатриации японских граждан из бывших колоний и оккупированных территорий возникла огромная армия безработных — около 10 млн. человек {963}.

Рост цен, ухудшение условий жизни вызывали недовольство трудящихся, которые требовали радикальных изменений в общественной жизни. Увеличилось число организованных выступлений. Они проводились не только под экономическими лозунгами (повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, улучшение условий труда и т. п.), но выдвигались и политические требования. Широкие народные массы добивались установления рабочего контроля над производством, создания демократического [372] правительства, наказания тех, кто вверг страну в пучину кровопролитной войны.

Под давлением демократических сил японское правительство вынуждено было ввести трудовое законодательство. По закону о профсоюзах, опубликованному в декабре 1945 г., рабочие и служащие получили право на организацию профсоюзов, заключение коллективных договоров и стачки. К этому времени в профсоюзах состояло около 330 тыс. человек, и ряды их быстро росли {964}.

Объединившись, рабочие еще более активно выступали против увольнений, за повышение заработной платы, улучшение условий жизни. Они решительно боролись и с теми владельцами предприятий, которые, взвинчивая цепы на сырье и материалы, по существу, саботировали выпуск продукции. Разоблачая саботажников, рабочие нередко устанавливали контроль над производством, добивались увеличения выпуска продукции и повышения рентабельности предприятий.

Борьба рабочих за свои права сливалась с борьбой других городских слоев, настойчиво требовавших разрешения в первую очередь продовольственного кризиса, выявления скрытых запасов и установления над ними общественного контроля. Повсюду создавались комитеты борьбы за демократическое решение продовольственной проблемы {965}.

Ширилась классовая борьба в японской деревне. Во второй половине 1945 г. было отмечено около 5 тыс. конфликтов между помещиками и арендаторами. Крестьяне не желали больше мириться с неравномерным распределением земли, высокой арендной платой и несправедливой системой поставок.

Стремясь не допустить решения вопроса о земле самим народом и слияния борьбы крестьянства с забастовочным движением рабочих и служащих, японское правительство но указанию штаба Макартура вынуждено было провести аграрную реформу. В декабре 1945 г. она была принята в виде «Закона о поправках к закону об упорядочении сельскохозяйственных земель». Согласно новому закону крестьяне могли получить лишь 40 процентов всей арендной земли (2 600 тыс. га), да и то путем выкупа {966}. Такое решение проблемы встретило резкое осуждение со стороны демократической общественности.

Все эти факты свидетельствовали о растущей политической активности трудящихся масс Японии, которые вели решительную борьбу против возрождения милитаризма, за демократизацию всей жизни в стране {967}.